Украина вплотную приблизилась к собственноручно вырытой яме. Вступление в силу ряда норм закона «Об обеспечении функционирования украинского языка как государственного» создаёт предпосылки для очередной эскалации украино-венгерского конфликта. На этот раз эскалации неуправляемой, продолжительной и абсолютно непредсказуемой.
Обсуждаемый закон содержит и намного более спорные, и даже скандальные нормы. Однако 16 января в центре внимания оказались довольно безобидные на первый взгляд требования в части правил обслуживания. Чем вызван такой накал страстей? Что не так с обсуждаемым законом? Наконец, при чём тут венгры?
К истории вопроса
За тридцать лет существования Третьей украинской республики её гуманитарная, в том числе языковая, политика претерпела неоднократные изменения, включая весьма радикальные. Традиционно украинское законодательство находится в сложных отношениях с европейскими подходами к регулированию языковой сферы. Основополагающий документ в этой сфере, Европейская хартия региональных языков или языков меньшинств, была подписана и ратифицирована в два захода, сначала в 1992 году, а затем, ввиду решения о неконституционности первой ратификации, повторно в 2003-м.
Вопреки требованиям ст. 21 Хартии Украина сопроводила её ратификацию множеством оговорок. При этом до сих пор, двадцать лет спустя, украинское законодательство игнорирует одно из ключевых представлений Хартии — понятие региональных языков, которые не ассоциированы с конкретной этнической группой (национальным меньшинством) и достаточно распространены на части территории государства.
Данное понятие присутствовало в национальном законодательстве всего два года, с 2012 по 2014 годы. Соответствующий закон «Об основаниях государственной языковой политики», известный как закон Кивалова-Колесниченко, по общему мнению, разделяемому Венецианской комиссией, был несбалансирован и неадекватен потребностям многоязычной страны. Принятый с подачи и под мощным давлением правящей Партии регионов, он утверждал особый статус русского языка в ущерб всем остальным.
В конце февраля 2014 года, на второй день после отстранения Виктора Януковича от власти, Верховная Рада приняла постановление об отмене этого закона. Четыре года спустя Конституционный суд ввиду многочисленных процедурных нарушений признал его принятие противоречащим Конституции.
Обстоятельства появления на свет и содержание закона Кивалова-Колесниченко являются идеальной иллюстрацией особенностей украинского законотворчества. Когда речь не идёт о больших и очень больших деньгах, когда на повестке дня гуманитарные вопросы, вместо инструмента регулирования общественных отношений из под пера законодателя выходит очередная политическая декларация, в формате то ли манифеста, то ли прокламации.
Как бы то ни было, украинское законодательство до сих пор оперирует представлением о меньшинствах национальных, но не языковых. В частности, именно национальные меньшинства упоминаются в Конституции. Изначально этот дефект компенсировался отсутствием жёсткой привязки национальности (этничности) к языку. В частности, Закон «Про національні меншини в Україні» предлагает следующее содержание данного понятия:
Стаття 3. До національних меншин належать групи громадян України, які не є українцями за національністю, виявляють почуття національного самоусвідомлення та спільності між собою.
Стоит отметить хроническую путаницу, когда «нація», «національність», «національна меншина», «етнічна група», «національний», «етнічний» то используются как синонимы, то наполняются принципиально разным содержанием.
Крутой поворот языковой политики произошёл в 2017–19 годах в результате принятия двух законодательных актов, законов «Об образовании» и «Об обеспечении функционирования украинского языка как государственного». В 2020-м к ним добавился закон «О полном общем среднем образовании».
Устанавливаемые этими законами нормы отражают ценности, положенные в основание внутренней политики украинского государства в результате событий 2014 года. Это ряд идей и представлений, традиционно объединяемых понятием этнического национализма.
Во-первых, обсуждаемый закон без обиняков выводит этничность из языка. Его преамбула содержит вполне однозначные указания на сей счёт:
…Усвідомлюючи, що українська мова є визначальним чинником і головною ознакою ідентичності української нації, яка історично сформувалася і протягом багатьох століть безперервно проживає на власній етнічній території, становить переважну більшість населення країни і дала офіційну назву державі…
Во-вторых, формулировки преамбулы уже в полной мере воспроизводят представление о титульной нации (части населения, чья этничность определяет название государства), основополагающее для украинского этнического национализма. Хотя само по себе это понятие не фигурирует в действующем законодательстве, именно оно лежит в основе проводимой гуманитарной политики. Именно особенным положением и ролью украинской нации (понимаемой как лингвоцентричный этнос) «на своей Богом данной земле» обосновывается предоставление ей исключительных прав и возможностей.
Логичным следствием таких исходных посылок стали нормы и подходы, которые можно охарактеризовать как предельно токсичные.
Украинец украинцу рознь
Для начала, актуальная гуманитарная политика украинского государства, эталонным проявлением которой стал обсуждаемый закон, попросту игнорирует несколько фундаментальных особенностей той страны, жизнь которой пытается регламентировать.
Как отмечает в своих рекомендациях Венецианская комиссия, для представителей целого ряда национальных меньшинств в Украине родным языком является русский. Украинские евреи давно не говорят на идиш и редко знакомы в достаточной мере с ивритом. Немцы не говорят на немецком, а греки Приазовья — на новогреческом. Между тем, всех этих людей украинское государство скопом записывает в русские.
Мало того, украинское государство игнорирует тот факт, что русскоязычными является весьма значительная часть, а в некоторых регионах — большинство этнических украинцев. Всем этим людям — русскоязычным этническим украинцам и представителям других национальностей — государство предлагает крайне специфический выбор.
Стаття 21. Державна мова у сфері освіти
1. Мовою освітнього процесу в закладах освіти є державна мова. (…) Особам, які належать до національних меншин України, гарантується право на навчання в комунальних закладах освіти для здобуття дошкільної та початкової освіти, поряд із державною мовою, мовою відповідної національної меншини України.
Попросту говоря, если русскоязычные граждане хотят реализовать свои законные права, на образование, например, им нужно признать себя этническими русскими. Именно это предполагают соответствующие нормы законов о языке и образовании, включая вышеприведённую статью 21.
Если украинский гражданин не готов записывать себя или своих детей в «русские», подавая соответствующие заявления, тогда он не может реализовать свои конституционные права.
Русскоязычные граждане Украины поставлены в условия, когда им необходимо либо отказаться от своей идентичности, либо согласиться с тем, что это идентичность второго сорта по сравнению с теми, кого закон признаёт нормальными представителями своих этнических групп. В условиях нынешней Украины такое отношение к её гражданам выглядит предельно провокационным: и оскорбительным, и вызывающим.
В свете этих обстоятельств упоминания европейских институций, чьи рекомендации авторы закона, якобы, учли, выглядят если не издёвкой, то свидетельством глубокой неадекватности.
8. Українська мова як єдина державна мова виконує функції мови міжетнічного спілкування, є гарантією захисту прав людини для кожного українського громадянина незалежно від його етнічного походження, а також є фактором єдності і національної безпеки України.
Сложно представить более эффективный способ подорвать легитимность государства, нежели демонстративное поражение в правах едва ли не трети его населения.
Анатомия дискриминации
На первый взгляд те нормы закона, которые вступили в действие 16 января, не содержат в себе ничего явно вызывающего или оскорбительного. Такое впечатление возникает, если ограничиться, во-первых, только беглым взглядом и, во-вторых, только теми нормами, которые вступили в силу 16 января 2021 года. К сожалению, мало кто из комментаторов закона дал себе труд внимательно прочитать и сам закон, и замечания к нему Венецианской комиссии.
Вопреки Конституции закон устанавливает весьма существенные различия в части прав и возможностей для отдельных групп граждан. Как указала в своих рекомендациях Комиссия, границы между группами проводятся совершенно неочевидным образом, без объективных оснований.
Закон обязывает обслуживать украиноязычных «титульных» на родном для них языке. Ничего подобного для таких же «титульных», но русскоязычных не предусмотрено. Мало того, одна из норм закона делает вовсе необязательным обслуживание граждан Украины на их родном языке, если этот язык не является украинским.
Стаття 20. Державна мова у сфері трудових відносин
1. Ніхто не може бути примушений використовувати під час перебування на роботі та виконання обов’язків за трудовим договором іншу мову, ніж державна, крім випадків:
а) обслуговування споживачів та інших клієнтів, які є іноземцями чи особами без громадянства.
Не имеет значения, что это не помешает русскоязычным ввиду их массового билингвизма. Статус и символический капитал, которым государство наделяет таких же, как они, только украиноязычных граждан, оказывается существенно выше. Как показано в работе «Четыре сорта свободных людей», вопросы статуса являются едва ли не важнейшим аспектом обсуждаемых проблем.
Как и закон «Об образовании», обсуждаемый закон постулирует наличие неких «коренных народов», чьи языки пользуются весьма существенными привилегиями по сравнению с русскоязычными гражданами. В своих рекомендациях Венецианская комиссия указывает (пп. 40, 42, 43) на отсутствие какой-либо ясности с понятием коренного народа. Мало того, авторы рекомендаций посчитали уместным раскрыть некоторые скандальные детали консультаций с представителями украинских властей. Оказывается, вопреки публичным утверждениям инициаторов и группы поддержки закона, статус коренного народа не будет предоставлен ни приазовским греками, ни гагаузам.
По неким таинственным соображениям авторы закона сочли, что общего понятия «языков коренных народов» не достаточно. В результате, ряд статей содержит конструкцию «крымскотатарский язык, другие языки коренных народов Украины». Очевидно, крымские татары назначены на роль кого-то вроде любимчиков украинского государства. В каком-то смысле это логично, поскольку с париями оно тоже определилось.
Для системы образования национальное законодательство устанавливает сразу четыре варианта реализации права учиться на родном языке:
- украиноязычные — все уровни образования, от дошкольного до высшего, а также внешкольное и последипломное;
- носители языков «коренных народов» — дошкольное и полное общее (1 – 11 классы) среднее образование;
- носители официальных языков ЕС — дошкольное и начальное среднее (1 – 4 классы) полностью на родном, базовое среднее (5 – 9 классы) с уменьшением родного от 80% до 60%, профильное (10 – 12 классы) не более чем 40% родного языка;
- носители прочих языков — дошкольное и начальное среднее (1 – 4 классы) полностью на родном, базовое и профильное (5 – 12 классы) не более чем 20% родного языка.
Таким образом, русскоязычным гражданам, равно как белорусам, гагаузам и прочим недостаточно совершенным формам украинской жизни, отведено место на самом низу этой иерархии.
В случае публичных мероприятий закон устанавливает обязательность перевода в случае использования иного языка нежели государственный. Для языков национальных меньшинств сделана оговорка: их использование регулируется соответствующим законом. Однако когда этот закон будет принят, насколько адекватными или скандальными будут его положения, сказать невозможно. На сегодняшний день фактически установлен налог на использование всех языков, кроме украинского, поскольку профессиональный перевод стоит денег. Организаторов, таким образом, мотивируют запретить участникам использовать какой-либо язык кроме государственного.
Аналогичный подход использован для интернет-ресурсов любого рода, включая СМИ и сайты электронной коммерции. От них требуется наличие а) украиноязычной версии б) доступа к ней по умолчанию и в) дублирования на ней всего объёма материалов и возможностей, имеющихся на любых других языках.
В случае интернет-ресурсов органов власти такой подход выглядит пусть и дискриминационным по отношению к носителям языков меньшинств, но неизбежным и даже оправданным. В отсутствие института региональных языков невозможно приемлемым образом урегулировать вопрос об иноязычных версиях. Практически поголовное знание государственного языка позволяет избавить абсолютное большинство населения от значимых сложностей с получением информации и услуг.
В случае интернет-СМИ и коммерческих ресурсов эта логика не работает. Например, менеджмент ресурсов, которые освещают рынок телекоммуникаций, неоднократно рассматривал экономическую целесообразность создания украинских версий, для чего проводились разного рода исследования и эксперименты. Всякий раз выяснялось, что аудитория этих сайтов имеет большой перекос в пользу тех, для кого наличие украинской версии не является значимым фактором. Причиной этого является, в частности, наличие значительной доли посетителей из-за пределов Украины.
Для интернет-СМИ с подобным профилем аудитории делать основной украиноязычную страницу означает потерю значимой части аудитории. Поддержка полнофункциональной украинской версии влечёт дополнительные издержки, существенные для малого бизнеса. Логика давления, которую предпочитают адепты нынешней языковой политики, в данном случае не срабатывает. Специфика медийного бизнеса в Сети состоит, среди прочего, в прозрачности национальных границ.
Если же перейти к печатным СМИ, мы видим откровенно дискриминационные нормы.
Стаття 25. Державна мова у сфері друкованих засобів масової інформації
1. Друковані засоби масової інформації в Україні видаються державною мовою. Друковані засоби масової інформації можуть видаватися іншими, ніж державна, мовами за умови, що одночасно з відповідним тиражем видання іноземною мовою видається тираж цього видання державною мовою. Усі мовні версії повинні видаватися під однаковою назвою, відповідати одна одній за змістом, обсягом та способом друку, а їх випуски повинні мати однакову нумерацію порядкових номерів і видаватися в один день.
5. Вимоги частин першої, другої та абзацу другого частини четвертої цієї статті не поширюються на друковані засоби масової інформації, що видаються винятково кримськотатарською мовою, іншими мовами корінних народів України, англійською мовою, іншою офіційною мовою Європейського Союзу, незалежно від того, чи містять вони тексти державною мовою, та на наукові видання, мова яких визначається статтею 22 цього Закону.
Необходимость увеличить более чем вдвое (учитывая перевод) расходы на печать ставит под вопрос экономическую целесообразность многих изданий, в основном, русскоязычных.
В отличие от норм, регулирующих использование государственного языка в сфере обслуживания, ограничения для СМИ вступят в силу в следующем году. Абсолютное большинство участников бурной общественной дискуссии вокруг обсуждаемого закона пребывают в блаженном неведении о его фактическом содержании. Между тем, нормы закона «Об обеспечении функционирования украинского языка как государственного» наглядно демонстрируют, что целью гуманитарной политики украинского государства является именно вытеснение русского языка из всех сфер публичной жизни.
При чём тут венгры?
Принятие в 2017 году закона «Об образовании» положило начало украино-венгерскому конфликту, единственному в своём роде между Украиной и каким-либо иностранным государством, помимо Российской Федерации. Изучение и осмысление этого конфликта дало толчок к появлению данного блога. Демонстрируя исключительное мастерство, венгерская дипломатия уже добилась от украинской стороны значимых уступок. Играя из сильной позиции, Будапешт имеет основания рассчитывать на новые успехи.
Как было показано в работе «Четыре сорта свободных людей», политика украинского государства в языковой сфере имеет ряд примечательных особенностей. Во-первых, эта политика усадила в одну лодку венгров и русскоязычных украинцев. Во-вторых, венгерская община Украины располагает эффективной поддержкой своей исторической родины и её лидера Виктора Орбана. Виктор Орбан успешно навязывает свои условия даже США, поэтому ему не интересны какие-либо компромиссы, тем более в том специфическом смысле, который вкладывает в это слово украинская сторона.
Вступление в силу норм, гарантирующих обслуживание на украинском языке, создаёт предпосылки для активизации украино-венгерского конфликта. С вероятностью много больше 80% в ближайшее время энтузиасты окончательного решения языкового вопроса начнут ездить в районы компактного проживания венгров, чтобы лично выяснить как там функционирует государственный язык. Методы полевых исследований такого рода давно известны, поэтому не сложно спрогнозировать дальнейшее развитие ситуации.
Можно предположить три сценария: острый конфликт; постепенная эскалация; демонстративные действия. Если верить теориям заговора об участии России в этом конфликте, следует предполагать наиболее деструктивный сценарий. Его движущей силой станут агенты российского влияния или «полезные идиоты», которых используют «втёмную».
Как показано в материалах данного блога, украинские власти не имеют ни желания, ни возможности контролировать сторонников этнического национализма. Поскольку с выполнением новых требований в местах компактного проживания венгров неизбежно возникнут проблемы, радикалы начнут раскручивать спираль конфронтации. Весть о росте напряжения на Закарпатье будет с энтузиазмом встречена в Киеве, где достаточно сил, заинтересованных в унижении Зеленского.
Провокации невменяемых либо ангажированных «патриотов» вкупе с дискриминационными требованиями законодательства могут создать настоящий «идеальный шторм» в украино-венгерских отношениях. Его масштабы, сценарии развития и, в конечном итоге, разрушительную мощь вряд ли возможно предсказать.
Страсбург, 9 декабря 2019 г.
Заключение No. 960 / 2019
CDL-AD(2019)032
ориг. англ.
ЕВРОПЕЙСКАЯ КОМИССИЯ ЗА ДЕМОКРАТИЮ ЧЕРЕЗ ПРАВО
(ВЕНЕЦИАНСКАЯ КОМИССИЯ)
УКРАИНА
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
О ЗАКОНЕ ОБ ОБЕСПЕЧЕНИИ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ УКРАИНСКОГО ЯЗЫКА КАК ГОСУДАРСТВЕННОГО
Одобрено Венецианской комиссией на 121-м пленарном заседании (Венеция, 6–7 декабря 2019 г.)
на основе комментариев
г-жи Вероники Билковой (член, Чешская Республика)
г-жи Хердис КЬЕРУЛЬФ ТОРГЕЙРСДОТТИР (член, Исландия)
г-на Яна ВЕЛАЕРСА (член, Бельгия)
г-на Роба ДАНБАРА (эксперт, DGII)
г-на Райнера ХОФМАННА (эксперт, DGII)
44. Относительно неодинакового отношения к меньшинствам, которые говорят на одном из официальных языков ЕС, и другим национальным меньшинствам в вышеупомянутых положениях. Власти объяснили это европейскими устремлениями Украины и столетним угнетением украинского языка в пользу русского, что создало де-факто привилегированный статус для русского языка в украинском обществе. По мнению Венецианской комиссии, этих аргументов недостаточно, чтобы перевесить предыдущую оценку Венецианской комиссии, и они неубедительны с точки зрения прав человека в целом и запрета дискриминации в частности.
Внешнеполитические соображения — будь то проевропейская политика Украины или конфликт с Россией из-за аннексии Крыма — не являются веским аргументом в дискуссии о языках, которыми граждане, включая представителей национальных меньшинств, имеют право пользоваться. Относительно исторического угнетения украинского языка. Это может привести к принятию позитивных мер, направленных на поддержку украинского языка, но, по мнению Венецианской комиссии, это не может оправдать лишение русского языка и его носителей, проживающих в Украине, защиты, предоставляемой другим языкам и их носителям, — оставляя в стороне тот факт, что положение о «языках, не являющихся официальными в ЕС» затрагивает не только русский, но и многие другие языки. Поэтому Венецианская комиссия рекомендует законодателю отменить установленное Законом деление языков меньшинств в той мере, в какой оно не имеет под собой разумного и объективного обоснования.
European Charter for Regional or Minority Languages
Explanatory Report to the European Charter for Regional or Minority Languages
Пояснювальна доповідь до Європейської Хартії регіональних або мов меншин (укр.)
Европейская хартия региональных языков или языков меньшинств (рус.)
Європейська Хартія регіональних мов або мов меншин (укр.)
Закон України «Про ратифікацію Європейської хартії регіональних мов або мов меншин«
Данный текст подготовлен в рамках проекта «Похищение Восточной Европы», посвящённого анализу процессов в регионе ЦВЕ с помощью инструментов конфликт-менеджмента.
©Роман Химич, 2021. Все права принадлежат Роману Химичу (Roman.Khimich@Gmail.com). Коммерческое использование без разрешения автора запрещено. При использовании ссылка обязательна.
Похищение Восточной Европы 